Михаил Берг — ленинградец, стилистически близкий московскому концептуализму, почти эталонная фигура андеграунда. За западные и самиздатовские публикации был уволен из библиотеки и музеев и до перестройки работал кочегаром. Антиутопию «Возвращение в ад» (1980) по цензурным соображениям не принял даже самиздатовский журнал «Часы». Позже Берг критиковал «вторую культуру» за имитацию свободы — в романе «Момемуары» (1984) и докторской диссертации про проблемы присвоения и перераспределения власти в литературе (2001), написанной в ориентации на подход социолога Пьера Бурдьё.
Взрослый мужчина умирает и попадает в ад, который оказывается гротескной копией Ленинграда. Мужчину начинает мотать неведомая ему логика адских партработников и милиционеров, от которых он временами скрываются в странноватых воспоминаниях о детстве в осоветившейся еврейской семье.
Поначалу текст Берга кажется неуклюже вторичным (отовсюду лезут Гоголь, Лесков, Замятин, Белый, Вагинов, Олеша) и манерным: все пестрит «тюлевым туманом» и «молочным чадом тумана», «бутонами боли» и «колючим репейником боли». Когда «туманы» и «боль» повторяются в десятый раз, становится ясно — это не дешевая романтика, а мастерская стилистика. Вариации одних и тех же метафор строят атмосферу тесного ада, обитатели которого тоже дублируются, переселяясь друг дружке в тела. Бородатая председательница собрания оказывается зубным врачом (а-ля поэт и дантист Миша Котиков), Пушкин — бюрократом, превращающимся в черного кота, а прочие порядочные граждане — роботами на шестерёнках. Сюжет и стиль качаются от елейности к сарказму, безустанно показывая гротескное шоу социально ответственных идиотов. Надзиратели и следователи не говорят, а добродушно сюсюкают, отчего политическое измерение романа становится почти лобовым: все и всё в аду прикидываются светлым и хорошим — даже на стенах адского КГБ висят афиши мультиков и кинокомедий.
Зачем это читать сейчас, если нет интереса к неофициальной советской литературе? В 2010 году Берг добавил к роману предисловие, ответив так: «Да время ушло. Свобода сначала примчалась вся какая-то запыхавшаяся <…> а потом очень быстро и почти незаметно исчезла, побежала за бутылкой, и ее, очевидно, перехватили при возврате менты. То есть понятно, что сегодня опять не так страшно, как при Замятине или Орвелле, но противно почти так же, как в канун московской Олимпиады, а безвыходней и безнадежней еще боле». В январе 2017 года Берг вышел из Русского ПЕН-центра, протестуя против прокремлевской позиции его руководства.
(Ева Иванилова)
подписаться на рассылку можно тут
[КПД]: Вторая волна 