«И кофе в постель. И по родине тоска», — пел Веня Д’ркин, вмещая в простецкие формы досуга («стриптизы, круизы, машины, гранд-отель»), зараженные определенной нездешностью, не (с)только постсоветскую мечту о том, где мы не будем никогда, но и копировальный эффект этой мечты. Все это как будто где-то подсмотрено и выбрано как сокровенный мираж.
Шестой альбом Ланы Дель Рэй, томного голоса сегодняшней и вечно золотой Америки, кажется, проистекает из похожего чувства. Хотя имя известного американского иллюстратора Нормана Роквелла, воспевавшего американский образ жизни в оптимистичных рисунках (ими вдохновлен дизайн уэсандеровских скаутов; с ними же полемизируют его — и всея инди и андеграунда — аутсайдеры) и особенно в патетичном цикле «Американские свободы», здесь используется как междометие. Господи Иисусе!
Сама певица утверждает, что в этом нет никакой иронии, в лучшем случае — пост: посконная тоска — по утекающей, скуривающейся, зажатой переживаниями и вызывающей такси любви или по стране, которую мы потеряли, — сочетается с романтической верой, что все еще быть может.
Голос Ланы отзывается в уже ветшающей хипстерской культуре, носится платиновой тоской по дорогам битников, отдается эхом в истлевших поместьях Золотого Голливуда, где уже в 50-е («Бульвар Сансент») бродили призраки былой любви и былой американской мечты. Ее песни (и в большей степени манера петь) вбирают в себя многолетний сплин этих полупрожитых мифов, забронзовевших и невероятно живучих, и украшают их доступной лексической откровенностью. Goddamn, man-child. Fuck it, i love you.
(Алексей Филиппов)
подписаться на рассылку можно тут
[КПД]: Вторая волна 