Мать-одиночка Жанна Дильман (Дельфин Сейриг) живет в парадигме отчаянной домохозяйке: утром застилает постель, подготавливает не по годам сообразительного сына в школу, днем зарабатывает на жизнь проституцией, пока варится картошка, вечером готовит, ведет с чадом беседы о литературе и мужчинах, ночью спит. На следующий день сначала. На третьи (из показанных в фильме) сутки она убивает клиента, предварительно испытав оргазм.
Монотонная трехчасовая сага о варящейся картошке, заправленной постели, разговорах с ребенком и сексе без любви складывается в недвусмысленный феминистический манифест, понятный, в общем, без слов (Дильман, как образцовый ковбой, скупа на реплики, да и разговаривать особенно не с кем), но не только. Если жизнь превращается в набор функциональных сцен, то немудрено и самой обратиться в подобием машины, в которой произойдет сбой, как только закрадется баг эмоции. При желании в ленте Акерман можно увидеть трагедию постиндустриального человека и анамнез большинства неврозов, но детализация быта не позволяет совсем уж вильнуть в сторону столь общего высказывания.
Любопытно, что семью годами ранее в «Диллинджер мертв» у Марко Феррери случается схожий финал в истории про мужчину посреди урагана кризиса среднего возраста и мечты о героическом облике. В сущности, с «Жанной Дильман» они составляют образцовую дилогию на тему гендерных установок, провоцирующих людей на подобие безумия.
(Алексей Филиппов)
подписаться на рассылку можно тут
[КПД]: Вторая волна 