Друзья-противоположности Эл (Николас Кейдж) и Птаха (Мэттью Модайн из «Цельнометаллической оболочки» Кубрика) в 60-е проматывали на улицах Филадельфии юность, гоняя на выкупленной у отца машине, танцуя и прыгая с крыш (Птаха мечтал научиться летать, Элу было просто весело с ним). Годы спустя их, молодых и шутливых, по-разному пропустит мясорубка вьетнамской кампании: экстраверту Элу искалечит лицо, а интроверту Птахе — душу; он и правда превратился в бессловесную птицу, грустно сидящую в палате лечебницы. И вот армейское начальство вызывает Эла, чтобы тот нашел в лабиринте покореженного сознания путь к излечению (иначе Птаху не ждет ничего хорошего).
Смурной певец травматического трипа 80-х, Алан Паркер после успеха «Cтены», подкрепленного пластинкой Pink Floyd, взялся отрефлексировать лицевые и душевные травмы Вьетнама на основе одноименного романа Уильяма Уортона, где, правда, речь шла про Вторую Мировую (впрочем, мирное время мирно по-разному, а военное уродливо одинаково). В Каннах картине даже выдали Гран-при жюри, но на родине «Птаху» проигнорировали; то ли не хватило яркой вывески (что им, правда, какие-то Канны?), то ли дикое путешествие в сердце вьетнамской тьмы немного набило оскомину (что, однако, не помешало близкой по манере «Лестнице Иакова» через шесть лет стать культовой).
Вместе с тем Паркер деликатно — без лишнего холода и грязи, но и без гуманистического кокетства (чем его шершавая манера и запоминается) — выписал не только две формы взаимодействия с молохом истории (простецкий стоицизм и мечтательский эскапизм), но и как одно неизменно поддерживает другое в трудную минуту.
(Алексей Филиппов)
подписаться на рассылку можно тут
[КПД]: Вторая волна 