Когда в 1961 году Рэй Чарльз заявил, что собирается записать кантри-альбом, окружающие принялись крутить пальцем у виска. К тому моменту сложно было представить, чтобы черный ритм-н-блюзовый артист исполнял музыку белых. Лейбл ABC схватился за голову, успев много раз пожалеть, что подписал контракт с Чарльзом, одним из пунктов которого была полная творческая свобода. Кроме того, музыкант требовал, чтобы пластинка оставалась цельной, и запретил лейблу продавать отдельные синглы с него (один позже все-таки выпросили). Однако репутация Чарльза была столь безупречной, что спустя год переживаний продюсеры дали «зеленый свет».
Чарльз, конечно, в последнюю очередь думал о социальной значимости пластинки. Ему гораздо интереснее было найти неочевидные слияния разных музыкальных жанров и стилей. Например, поставить простенькой кантри песне, которую Хэнк Уильямс напевал под банджо, сложную джазовую аранжировку и госпел хор. Интерпретации Чарльза впечатляли и самих исполнителей из Нэшвилла, которые до этого при упоминании черной музыки немедленно били в морду. И вот в пластинках 60-х многие кантри-певцы начинают пробовать что-то новое (даже петь блюз!). Как ни странно, именно черный исполнитель фактически продлил жизнь их музыке, которая к тому моменту былую славу подрастеряла и стала вариться в собственном соку.
После выхода пластинки над Modern Sounds возвысилось знамя борьбы за равноправие и преодоления расовых барьеров. И когда белые англичане стали появляться на фестивале в Ньюпорте с песнями бывших рабов с Миссисипи, это уже выглядело не так уж странно.
(Кирилл Горячок)
подписаться на рассылку можно тут
[КПД]: Вторая волна 