
Киновед Томас Эльзессер описывал Вернера Шрётера как «величайшего маргинального режиссера немецкого кино», Райан Вернер Фассбиндер называл его просто «величайшим». Эльзессер оказался точнее: сегодня редкий зритель (и критик) назовет Шрётера через запятую с Вимом Вендерсом, Вернером Херцогом и другими гигантами «нового немецкого кино». Так что как бы ни хотел Фассбиндер увековечить друга, кино и имя Шрётера прочно осели в поле андеграундной экзотики.
«День идиотов» — всё лучшее, что умеет режиссёр. Юную Кароль сводят с ума две противоположные силы: равнодушный бойфренд и пристальный общественный контроль. Она мечтает о внимании первого и очень не хочет стесняться вторым: заказывает три кофе по-венски, нервно измазывается в пенке и кричит, чтобы ее убили. Бойфренд по-прежнему вяло смотрит сквозь подругу, а затем вовсе предлагает съехать. Тут Кароль не выдерживает и устраивает настоящий перформанс: звонит в полицию и говорит, будто ее соседка — террористка. Сразу после Кароль определяют в психушку, где меланхоличная докторша лечит пациенток, делая вид, что они в порядке.
В едва просматриваемый сюжет Шрётер зашивает важный комментарий: немецкое общество, расправляющееся с террористами (леворадикалы РАФ) панически боится эксцессов и работы с травмами. Чем дальше, тем меньше ориентиров: попадая в психушку, Кароль теряется в психозах, которые наслаиваются один на другой и аллегорически воспроизводят сюжеты большого мира. Пока одна соседка мочится в религиозном экстазе, другая (из каких-то своих соображений) подставляет голову под струю. Разнузданным шабашом руководит почти столь же невменяемый медперсонал, и больница начинает трещать по швам — буквально. Все это выверенно снято и сыграно: истерия дается не только ведущей актрисе Кароль Буке (талантливое сочетание Изабель Аджани и Лив Тайлер), но и оператору, и всему женскому ансамблю. Благодаря им коллективная истерия даётся зрителю — в разнообразных преувеличениях, беспокойных символах, песенках и смертях.
(Ева Иванилова)
подписаться на рассылку можно тут